Your Name - Гордость, сила и зима [СИ]

Сэр Дерек сразу же раскусил план отца свести нас и охотно ему подыгрывал. К удовольствию отца, он часто приглашал меня погулять по территории или же покормить лебедей на пруду. На деле мы с ним уходили в библиотеку, где он разбирал свои бумаги, а я рассматривала различные книги. Впрочем, иногда мы с ним действительно уходили гулять и подолгу разговаривали о разных вещах. Уоррен оказался удивительно интересным собеседником, а самое главное – он не пытался никак меня скомпрометировать.

Но было в нем что-то, что никак не давало мне расслабиться рядом с ним. Вот он рассказывал какую-то занимательную историю из своей жизни, а его карие глаза смотрели на меня чуть ли не с благоговением, а вот, случайно обернувшись, я ловила на себе холодный и расчетливый взгляд. Но, заметив, что я на него смотрю, Дерек Уоррен тут же надевал маску радушного хозяина.

В паре дней езды от поместья сэра Уоррена располагался лес Терпимости. Не знаю, почему его назвали так, но представители местной фауны действительно весьма терпеливы по отношению к назойливым охотникам. Но, наверное, этот лес следовало бы переименовать в лес Тишины – по пути мы проезжали его и не встретили ни одного животного. Даже звуков никаких не было слышно, из-за чего становилось действительно жутко. Хотя нет, все-таки удалось заметить цепочку муравьев, которая тянулась ИЗ леса – мы как раз выехали на дорогу, когда мне удалось их рассмотреть. Это все показалось странным, что я решила написать Александру записку следующего содержания:

Здравствуй, Лекс!

Надеюсь, что ты и твои друзья пребываете в добром здравии и сохранили при себе все свои конечности.

Я и мой отец сейчас гостим у одного друга, он живет в двух днях пути от леса Терпимости. Так вот, в этом лесу сейчас происходит что-то странное – такое чувство, что все животные срочно решили сменить место жительства, а сам лес - как будто мертвый. Если у вас появится возможность, то проверьте, пожалуйста, что там происходит – уж больно зловеще это все выглядит.

Вэл.

P.S. Передавай привет Киму Раслеру, если ты его встретишь.

Отправив записку в столицу, я и думать забыла о том странном лесе.

В один из дней сэр Уоррен устроил прием, на который были приглашены, как он выразился, самые близкие люди. «Самых близких» оказалось человек тридцать, в основном присутствовали друзья сэра Дерека, но было несколько семейных пар, которые приехали со своими дочерьми, девицами на выданье.

Основным развлекательным мероприятием была охота, точнее, мужчины развлекались, затравливая животных, а мы, женщины, под неспешную беседу следовали за ними верхом. В какой-то момент, лошади чего-то испугались и бросились в разные стороны. Мой Дьёго стал просто неуправляемым и поскакал прямо в лесную чащу. Пока я пыталась с ним совладать, ветви знатно отхлестали меня по всему телу, кое-где даже порвался плащ. Поминая всю лошадиную родню скакуна, я все-таки смогла его приструнить.

Развернув коня в обратную сторону, я стала выбираться из чащи, как вдруг меня в шею кольнула игла. Дьёго встал на дыбы, и, уже теряя сознание, я почувствовала, что выпадаю из седла.

И вот я в гордом одиночестве, связанная по рукам и ногам, сидела в сырой камере. Левая сторона лица, которой я приложилась о землю, как-то подозрительно пульсировала, но тошноты и головокружения не ощущалось.

Дверь камеры с противным скрипом отворилась, и на пороге появились два представителя преступного мира. Внешне они были практически одинаковые – бритоголовые верзилы размера два на два, на поясе поблескивают кинжалы, а на лицах такие ухмылки, от которых хочется выть волком. Тот, который был справа от меня, щеголял шрамом, который разделил его левую половину лица на две неравные части. Может, в душе они были милые и добрые, но они явно не спешили это доказывать.

– Смотри, Джек, какую крошку к нам занесло, так бы и съел! – произнес левофланговый, практически раздевая меня глазами.

Ну все, прощай, моя девичья честь!

– Умерь аппетиты, Джон! Хозяин сказал, чтобы девчонку не трогали, – остановил его мужик со шрамом и обратился ко мне. – Ты, вставай и топай на выход!

– Не могу.

– Я тебе сейчас покажу - не могу! Пару ребер как сломаю – мигом побежишь, – угрожающе начал приближаться ко мне помеченный.

– У меня ноги связаны, – сквозь зубы прошипела я, стараясь не показать им своего страха.

Левый резко шагнул вперед и достал меч, я в ужасе закрыла глаза и попыталась отползти. Но почувствовала только, как веревка упала с ног, а меня весьма грубо схватили за плечи и поставили на пол.

– А теперь – пошла!

Судорожно сглотнув, я повиновалась, и наша похоронная, во всяком случае, для меня, процессия вышла из камеры. Первые шаги давались с невероятным трудом, но потом онемение прошло, так что шла я уже вполне твердым шагом. Вели меня по каким-то темным коридорам, которые петляли, словно дорожки лабиринта.

Потом меня грубо втолкнули в какую-то комнатушку без окон, в голове мелькнула мысль, что попытаться сбежать не получится. Здесь находились лохань с водой, что-то вроде ширмы и небольшой письменный стол, на котором лежал какой-то кулек. Сзади что-то щелкнуло, и через секунду я почувствовала, что руки свободны. Дверь за спиной тут же захлопнулась, и до меня донесся грубый голос:

– Приводи себя в порядок. У тебя десять минут, не уложишься – пойдешь, в чем есть. – Какой из бритых произнес эту фразу, я не смогла определить.

Я не решилась спросить имя (Небо, Прайд, зачем тебе имя этого человека?) и покорно начала умываться. Левая сторона лица буквально взорвалась от боли, стоило только коснуться ее пальцами, так что я и без зеркала поняла, что там налился огромный синяк. В свёртке лежало простенькое платье белого цвета, больше напоминающее ночную сорочку, только с длинными рукавами, которые плотно фиксировались на запястье. Платье слегка мне велико, из-за этого приходилось периодически подтягивать его на плечах. Обуви не предоставили, поэтому я надела свои изрядно потрепанные туфли на плоской подошве.

Закончив умываться, я начала обыскивать комнату в поисках того, что могло сойти за оружие. К моему немалому огорчению, ящики стола оказались пусты, словно кошелек рабочего за день до оплаты труда. Думай, Вэл, думай.

За дверью послышались шаги, как вдруг я увидела свой порванный плащ. Стремительно бросившись к нему, я с треском вырвала застежку, выполненную на манер булавки, и судорожно засунула ее в правый рукав. Как раз вовремя – практически сразу же дверь распахнулась, и появился мой тюремщик.